Однажды, Веня так устал на работе, что на следующий день он проснулся и в совершенно здравом уме и трезвой памяти решил на работу не ходить. Хотя бы один день. Он знал, что это очень не понравится шефу и наверняка закончится большим штрафом. Но мысль о возвращении в офис своего журнала так плющила его, что Веня решил себе «купить» этот выходной несмотря ни на что.
Взяв пару баночек джин-тоника, он лег на диван, включил музыку и пообещал себе, что раз уж заплатил за этот свободный день такую цену, он однозначно ничего сегодня делать не будет. Вообще ничего. Даже думать.
Эта идея ему так понравилась, что первую банку джин-тоника ему удавалось это совершенно легко.
Наслаждаясь музыкой, он взял вторую баночку, открыл ее с характерным пшиком, и чуть не уронил от удивления. Из банки вальяжно вылетело облачное существо один в один похожее на сказочного джина. От него пахло легким алкогольным ароматом напитка, а вид его был гордым и жутко довольным — то ли от произведенного своим появлением эффекта, то ли вообще по жизни.
— Ты кто? — вырвался у Вени глупый вопрос.
— А сам не видишь что ли?
Веня видел. Но не верил.
Приняв его молчание как повторный вопрос, джин с царским достоинством произнес:
— Я Тонниктуан Ибн Набн Четырнадцатый. Но для друзей просто Тоник. — Сказал он уже проще, и протянул Вене руку.
Пожав его руку, Веня физически почувствовал липкую реальность его существования.
— Веня. — скромно представился он.
— Ну что ж, — довольно улыбнулся уголками губ Ибн Набн, отпуская венину ладошку, — можно считать, что мы ударили по рукам?
— Ты о чем? — удивился Веня, подозревая какой-то подвох в словах джина.
— Ты банку меня назад искренне пожелал ничего не делать. Столько времени, сколько тебе захочется, и при этом ничего за это не платить.
Веня не очень припоминал последнюю часть этого «желания», но в виду его логичности, спорить не стал и кивнул.
— А я со своей стороны предлагаю тебе исполнить твое пожелание, и все сопутствующие ему тоже самым лучшим образом. Но с одним условием.
— Каким?
— До тех пор, пока ты ничего не делаешь, все условия для хорошей жизни у тебя будут в достатке. Но как только ты начнешь что-то делать, наш контракт закончится. Ты вернешься к тому, что имеешь сейчас, и даже воспоминаний о том, что происходило у тебя не останется. Договорились?
Предложение выглядело очень заманчивым. Тем более, что, по-большому счету, Веня ничего не терял. Но так как в бизнесе он был не первый день, на всякий случай попросил джина обозначить в контракте понятие «ничего не делать». А то ведь так окажется, что и просто дышать уже будет нарушением, а там кто знает...
Тоник по-дружески предложил Вене самому выбрать определение. И через минуту они сошлись на том, что «ничего не делать», это значит не делать ничего такого, что нужно кому-то другому, кроме самого Вени.
Они ударили по рукам, и через мгновение Веня оказался на пляже тропического острова. Спину грел белый песок. Телые волны ласкали его пятки. Девушка с шоколадного цвета кожей открывала ему бутылочку охлажденного «Кристалла», в то время, как две другие красавицы нежно намазывали его массажным кремом. Веня вспомнил картинку из интернета, где было на черной икре красной написано «Жизнь удалась», и снисходительно улыбнулся ее автору.
Пару недель, Веня всецело наслаждался купанием, катанием на скутере на перегонки, отрывными танцами с горячими девчонками в веселых компаниях, конными прогулками по великолепным горным красотам, безбашенными прыжками с парашютом, чумовым рафтингом по крутейшим порогам, общением с интереснейшими людьми за вечерним бокалом мягкого виски, песнями под гитару у ночного костра… и всем, что ему только хотелось.
Наблюдая за Веней, джин радовался как ребенок. Казалось, большей отрады для него и не существовало.
Когда все эти сумасшедшие веселья Вене слегка поднадоели, он решил воплотить свою детскую мечту, и заняться подводным плаванием с фотоаппаратом. Погружаясь, он словно превращался в фантастическую рыбу… Он плавал как рыбы, он дышал как рыбы, он даже думал как рыбы… Они не боялись его, принимая за своего, и, казалось, он мог с ними даже общаться каким-то необъяснимым образом. Как никогда он чувствовал себя в этом. И какие восхитительные снимки у него получались!
Венины фотографии были совершенно не такими, как у всех. Они, словно окна, открывали тот же, но, в то же время, совершенно другой подводный мир. Разумный и гармоничный. Спонтанный и идеально слаженный. Подобный мудрой цивилизации, живущей совсем рядом, но за пределами наших глаз.
Когда коллекция самых лучших фотографий стала ощутимой, Веню стало давить жгучее желание показать их людям. Он чувствовал, что видит подводный мир совершенно иначе, чем все, и ему хотелось раскрыть людям глаза! Ведь, если они не увидят это так, как видит он, то и мира этого все равно что не будет. А значит, не будет и его самого.
И, в первую очередь, Веня хотел показать эти снимки своему шефу. Во-первых, уж он-то, директор журнала «Подводный мир», точно сможет это оценить. А, во-вторых, чтоб он понял, какой талантище у него всегда был рядом, а он его так варварски закапывал работой с дурацкой рекламой. К тому же, еще и бездарной по большей своей части. Добравшись до интернета Веня так и сделал.
— … Ну кто ж знал, что в тебе фотограф пропадает? — справедливо возразил ему шеф, когда они созвонились по скайпу.
Веня аж покраснел от возмущения. Но сказать ему, и впрямь, было нечего.
— Ладно, ладно, не горячись, — продолжил шеф, увлеченно перебирая распечатки его фотографий, — мир еще успеет оценить тебя по достоинству.… Слушай, вот это вообще здорово! И это тоже… А сможешь снять ее с такого ракурса, чтобы выглядело, будто она прямо в глаза тебе смотрит и что-то говорит? Я давно хотел на обложку поместить говорящую рыбу, но ни в одном фотобанке не нашел ничего достойного.
Гордость за свое мастерство приятной дрожью всколыхнула сердце Вени.
— Могу, — пообещал он. Веня знал, как сблизится с этой рыбой, и он был почти уверен, что если постарается, ему удастся сделать редкий кадр.
— Ну тогда жду. — Обрадовался шеф, — Если успеешь до отправки номера в печать, будет вообще великолепно. Читатели просто офигеют!
Закрыв компьютер, Веня вспомнил про контракт с джином и серьезно задумался. Сейчас он имеет для себя все что пожелает, но стоит ему выполнить заказ шефа… С другой стороны, впервые в жизни его мастерство оказалось кому-то действительно нужным, и может быть оцененным по достоинству. В кои-то веки он может быть собой, и это имеет исключительный смысл!
Веня знал, что еще может отказаться от этой идеи. Послать шефа ко всем чертям со всей его работой, как он давно мечтал, и «шоколадная» жизнь будет продолжаться вечно. Но пройдет год. Затем другой… А лучшее, что он может делать в жизни, то, в чем он как нигде он может быть собой… так и останется зарытым. Нет, тоска загрызет его уже через пару месяцев. А еще через год он проклянет свою золотую клетку, сопьется или сойдет с ума...
Тоник стоял рядом и смотрел на него, как на предателя.
— Как только ты отправишь этот файл…
— Я знаю. Я хорошо подумал. Поверь.
Джин обреченно вздохнул и отвернулся. А затем через плечо спросил:
— Не понимаю тебя. Да, это хороший снимок, но неужели он стоит всего, что ты можешь иметь?
Веня остановился и по-дружески тепло посмотрел на джина.
— Тоник, в чем твое самое большое искусство, которое является для тебя сутью и смыслом жизни?
Тоник недоверчиво усмехнулся, предчувствуя каверзу за таким простым вопросом.
— Как в чем?! Я же джин! Создавать реальности для людей, воплощать их желания.- Ну а если бы я попросил тебя никогда этого больше не делать, а взамен дал бы тебе все что ты пожелаешь?
Тоник замолчал, опустив взгляд, а потом уже совершенно серьезно добавил.
— Всегда чувствовал, что у меня есть что-то общее с воспитателем детского сада. Но ты вырос слишком быстро. — И они улыбнулись друг другу.
А когда Веня отправил файл, Тонниктуан произнес свои последние слова:
— Мы, джины, тоже подчиняемся высшим законам. Договор есть договор. Извини, друг.
И в тот же момент Веня оказался у себя дома, на диване, с только что открытой банкой джин-тоника. На секунду ему показалось, что за то мгновение, когда банка издала характерных «пшик», прошла целая жизнь. Прекрасная и удивительная. Но, как он ни старался, ничего вспомнить из нее не смог. «Жаль,» — подумал Веня, — «кажется, что-то в этом мгновении имело очень большой смысл».
